Время от времени ребенок выражает свой
гнев во время наших занятий, и я могу использовать это, чтобы показать
ребенку, как выразить в рисунке чувства и получить большое облегчение.
Один мальчик одиннадцати лет впал в состояние неистовой ярости, когда
рассказывал о своем брате. Я попросила его изобразить в рисунке свои
чувства в тот момент. Он схватил толстый черный карандаш и начал
лихорадочно чертить им на бумаге снова и снова. Когда он выдохся, то
выглядел расслабленным и спокойным.
Тринадцатилетняя девочка сделала то же
самое с помощью красного и оранжевого карандашей, назвав свой рисунок
«Сожжение сумасшедшего». Однако она не выглядела расслабленной, и я
заметила, что линии на ее рисунке не были плавными, как у мальчика, о
котором упоминалось выше, а распадались на отдельные элементы, каждый из
которых был заключен в зазубренную коробку. Я попросила ее побыть в
роли одной из этих грубых красных линий, и она сказала: «Я очень
сердитый, разгневанный цвет, и я взаперти». Она сказала, что временами
ощущает сильный гнев, но не знает, как его выразить. Затем мы смогли
обсудить, что она делает в подобных случаях, и рассмотреть приемлемые
способы дать выход этому чувству.
Рисунок, сделанный другой
тринадцатилетней девочкой после того, как я предложила ей изобразить на
рисунке свой гнев, содержал несколько светлых ярких цветных пятен,
окруженных очень жирной черной каймой. Когда я попросила рассказать мне о
рисунке, она сказала: «Гнев окутывает меня. Он подавляет добрые
чувства, и они не могут выйти наружу». Это заключение точно отражало ее
поведение. В жизни люди редко замечали ее добрые чувства, они видели
только депрессию и угрюмое настроение. Этот рисунок был первым шагом к
тому, чтобы начать разбираться в ситуациях, которые заставляли ее
сердиться, и помочь ей найти некоторые способы выражать чувство гнева
таким образом, чтобы дать возможность проявиться и добрым чувствам.
Некоторые из этих упражнений мы выполняли в моем кабинете во время
рисования и лепки, но ей нужно было научиться следить за собой и за
пределами моего кабинета. Она нуждалась в том, чтобы научиться в
приемлемой форме выражать свое негодование по отношению к источнику,
вызывавшему гнев. Это нелегкая задача для детей, которые постоянно
«выпаливают» прямо и откровенно то, что чувствуют, даже если эти чувства
не нравятся взрослым. Мне удалось вовлечь семью девочки в совместные
занятия. Когда я пробовала сделать это раньше, она сидела в углу и
оставалась мрачной; теперь она могла держаться свободно, рассчитывать на
свои собственные силы и поддержку окружающих.
| 
