Разновидность пластического материала,
называемая пластилином, никогда не высыхает, не затвердевает, не
подлежит обжигу в печи. Пластилин трудно использовать при низкой
температуре, и приходится разминать его руками, чтобы сделать этот
материал мягким и податливым. Поскольку лепка из пластилина не требует
приготовлений, которые необходимы для работы с настоящей глиной
(смачивание, предупреждающее затвердение, и т. д.), он очень удобен в
обращении и пригоден для самостоятельного применения. Он не так чист,
как настоящая глина: прилипает к рукам и к мебели, труднее смывается.
Когда я разговариваю с ребенком, я могу
вертеть в руках кусок пластилина, одновременно предложив другой кусок
ребенку, чтобы он тоже делал с ним что-нибудь. Если ребенок рассказывает
о своем брате, я могу быстро слепить фигурку его брата и сказать: «Вот
он, скажи ему, что ты сейчас говоришь». Таким образом, я могу перенести в
текущую ситуацию его переживания. Это позволяет работать с ними более
продуктивно, чем, если бы он просто рассказывал о ситуации. Разговор «о
чем-то» обнаруживает тенденцию увести в никуда, часто отстраняя
настоящие чувства.
Когда семилетняя Джулия пришла на свое
занятие, ее мать заметила: «Посмотрим, сможете ли вы узнать, почему
Джулия не побит принимать ванну. Она просто не хочет делать это». Потом
мы с Джулией обсуждали ее проблемы с ванной. Она не захотела много
говорить о своем отвращении к купанию, но начала рассказывать о своем
маленьком брате и о том, как она помогает матери купать его.
Мое предположение заключалось в том, что
Джулия ревновала мать к своему маленькому брату, когда та купала его.
Это подтолкнуло меня к поиску пути, который позволил бы работать с
замещающими переживаниями, когда Джулия пребывала бы в роли ребенка,
принимающего ванну. Когда она стала рассказывать, я быстро вылепила
примитивную фигурку ребенка и ванну. Я объявила, что ребенок - это
Джулия, и я начала купать ее, используя все выражения, которые обычно
нашептывают маленькому ребенку, когда купают его («Теперь я буду мыть
твои миленькие маленькие ножки» и т. д.). Джулия отвечала широкой
улыбкой, пока слушала, иногда отвечая подобно ребенку, хихикая и воркуя.
Я полностью проделала всю процедуру. Затем Джулия стала очень
сосредоточенно лепить свою собственную фигурку из пластилина. Она
объявила, что эта фигурка - она сама, и посадила ее на большой кусок
пластилина, который, как она сказала, служит креслом с подголовником. «У
моего папы есть кресло с подголовником, но он никогда не позволяет мне
садиться в него. Он говорит, что я его сломаю. Это я сижу в кресле и
читаю». Я прошу пластилиновую фигурку описать, как она чувствует себя,
находясь в кресле. Джулия, отвечая мне от лица фигурки, говорит, что ей
удобно. Мы продолжаем диалог в течение какого-то времени, и, наконец,
как раз ко времени окончания нашего занятия, Джулия объявляет: «Я думаю,
я скажу своей маме, что я достаточно большая, чтобы принимать душ» (до
этого она пренебрегала этим полезным предложением матери).
Я не уверена в том, что произошло во
время этого занятия, хотя я определенно могла бы высказать ряд
предположительных объяснений. Я знаю одно, что Джулия испытала что-то
такое, что помогло ей вырасти как личности.
При работе в группе детей можно
разбивать на пары и предлагать им делать предметы, которые должны иметь
отношение друг к другу или каким-либо образом сочетаться. Когда группа
разъединяется, дети от имени сделанных ими предметов делятся ощущениями:
«Я дерево», «Я цветок, растущий под деревом». Они могут вести диалог
между собой как цветок и дерево, создавая, таким образом, спонтанное
взаимодействие. Они могут также позднее обсуждать свое состояние: каково
чувствовать себя во время совместной работы, кто принял больше всех
решений и т. д.
| 
